«Да не будет он вам позировать, ведь, это чистая юла, неусидчивый, побывал уже во всех отделениях, подбивает больных на демонстрации, на ссоры с медперсоналом, убегал много раз, снова возвращался, беда с ним». Но я всё же сказал: «Давайте попробуем. Не будет, так не будет, заставлять, ведь, нельзя». Но на практике Николай оказался на удивление покладистым и тихим человеком. Накануне он получил из своей деревни под Брянском сразу несколько писем, а в них: старший брат задушился сам, младшего зарезали на танцах. Жена Николая отравилась, ребёнок умер. Сестра, разбитая параличом, лежит одна в комнате на диване. Мать, не помня себя от горя, пошла вдоль железнодорожного полотна, и её сбила электричка.
     Стоит Николай у окна и плачет. Куда всё ухарство подевалось? И поехал бы к ним, да теперь уже не пускают. Вот расплата за легкомысленную жизнь, за пьянки да гулянки на свободе – слёзы в тюремной камере у окна с видом на побелённую высокую каменную стену, обнесённую колючей проволокой, с вышкой, обвешанной прожекторами, и невидимыми часовыми внутри. 32 года по тюрьмам и психбольницам. Психопат со стажем из Калининградской психиатрической больницы интенсивного наблюдения.