6. Познание жизни (1962-1973 гг.)

           Со справкой вместо диплома – началась тяжёлая полоса в жизни Геннадия. Возвращаться обратно в Омск не было смысла: мать с отцом уже развелись и разъехались по разным городам. Для трудоустройства в Москве требовалась прописка. По совету случайных людей он устроился работать в милицию. Ему доверили должность постового на Белорусской площади.
         Каждый день он погружался в атмосферу человеческих драм, трагедий, криминала, подлости, мести. Это была «изнанка» жизни, прямо противоположная той, которую учили изображать в школе и в институте. Здесь боролись за жизнь, страдали, жертвовали. За смену память «переполнялась» яркими лицами, необычными сценами, удивительными судьбами. Художник старался всё запомнить и нарисовать дома. Удалось, наконец, и получить диплом Суриковского института - через 2 года после его окончания, представив (среди прочих) и работы, отвергнутые ранее Е.А.Кибриком.
       

         Отработав 3,5 года, получив прописку и жилплощадь, Геннадий в 1967 году увольняется из милиции. Он устраивается санитаром в институт Склифосовского, надеясь, что режим (сутки на работе, трое – дома) позволит ему уделять больше времени искусству. Ему нравилось работать санитаром. Он глубоко сочувствовал попавшим в беду людям, помогал, чем мог, беспомощным. Другие санитары подсмеивались над его сердобольностью, когда он угощал больных конфетами, яблоками.
        В том же году Геннадий переходит на работу санитаром-эвакуатором в городскую психбольницу № 7. Его обязанностью было развозить по местам постоянного проживания измученных неуравновешенных людей, приезжавших  «за правдой» в Москву. За 2,5 года он исколесил полстраны, сопровождая несчастных. Он задумывался над их болезнями, судьбами, причинами срывов. Некоторые душевнобольные казались ему наивными детьми, не способными принять коварные «правила» привычной всем жизни. Они «бунтовали» своим тихим одиноким протестом. Других преследовали навязчивые бредовые мысли, часто связанные с космосом, с атомным взрывом и облучением. Их угнетал постоянный страх, и они слышали «внутренние голоса». Но встречались больные, обладавшие причудливой фантазией, имеющей явно творческое происхождение. Геннадий стал интересоваться психиатрией, покупал учебники, сборники статей, прочёл интереснейшую книгу Чезаре Ламброзо «Гениальность и безумие».
         Все эти годы художник продолжает делать рисунки по памяти, создаёт графические и живописные портреты знакомых, посещает литографскую мастерскую на Масловке.